«Я был на дне»

Cегодня Максим Шмелёв — консультант, психолог и тренер реабилитационного центра для наркоманов. Он живёт не от дозы к дозе, как совсем недавно, а желанием помочь тем, кто оказался в беде.

— Я не живу прошлым, — объясняет он. — Если оглядываться назад — это будет давить. И я стараюсь не сожалеть о том, что было.

Не сожалеть трудно, зная, что молодость и здоровье были растрачены впустую в гонке за «кайфом». Сейчас Максиму 31 год, и он старается наверстать упущенное — семья, университет, работа. С виду обычный парень: приятная внешность, спортивное телосложение, приветливый, улыбчивый. И только взгляд выдаёт: этот человек немало повидал в своей жизни.

Путь в никуда

Путь на дно для москвича Максима Шмелёва начался по знакомому многим маршруту: 14-летний подросток, родители в разводе, большая компания, мегаполис, мечты… И конечно, алкоголь, травка. В результате к 16 годам Макс уже плотно сидел на героине.

За «рай» приходилось расплачиваться. В первую очередь — здоровьем. Диагнозы ставили один за другим. Самый страшный — гепатит. Подросток пугался, обещал и маме, и себе «завязать». Сидел на жёстких диетах, был «трезв и чист». Но очень быстро все страхи и клятвы забывались — белый порошок уже не отпускал его. На работу вспыльчивого, ненадёжного Максима брали неохотно и ненадолго. Денег не было. Из дома стали пропадать вещи.

Мама Максима всё сносила. Когда выносить из дома стало нечего, её 17-летний сын сам попросился в клинику. Правда, с собой он захватил дозу героина, и первое, что сделал в клинике, — принял её. Лечение длилось 21 день.

— Это была вечность, — вспоминает парень. — Я думал только об одном — выйти и уколоться.

Никаких иллюзий у Максима не было: на излечение он уже и не надеялся. Цель его госпитализации — уменьшить необходимую дозу. В первый же день после выхода «вмазался». Всё пошло по-старому. Вот только мама пережить этого не смогла.

Оборванного, грязного сына подобрал отец: забрал к себе, поддержал, дал маленький бизнес. Его Максим очень быстро убил и стал воровать у родных. Родственники не простили: Максим оказался на улице. Дальше — по накатанной: ломка, кража, суд, два года лишения свободы.

На свободу он вышел по амнистии. Но возвращаться вчерашнему заключённому было некуда: московскую квартиру продали родственники. Они же прописали его в курской деревне. Здоровье ухудшалось, на работу не брали. Новой жизни не получилось: тот же круг общения, те же друзья. Максим ушёл в запой и снова сорвался на героин. Дальше — больше. Пять лет лишения свободы. Место отбывания срока — Курск.

С администрацией колонии отношения не сложились сразу. Максим постоянно боролся за свои права: протестовал, писал прошения. За что и получал наказания — заключение в изолятор. А худеющий на глазах заключённый всего лишь добивался обследования. У него к тому времени обнаружился туберкулёз. И это упорство чуть не свело его в могилу.

«Я знаю, куда мне идти»

Максим выстоял — в его руках оказался приказ об актировке, так называемая мертвецкая амнистия. Актировать — значит отпустить умирать, признать, что условия содержания оказались губительны для здоровья. Парень ждал приказа об освобождении десять месяцев. Двое других заключённых, таких же больных, так и не дождались — умерли в неволе.

Когда Максим вышел на свободу, всё его имущество составляли справка об освобождении и двести рублей в кармане. Температура под сорок, шея опухшая, в свищах, голова не поворачивается. Еле передвигая ноги, Максим слонялся по незнакомому городу, расспрашивая прохожих о больницах. Жажда жить помогла. Но на реабилитацию понадобилось полтора года лечения и пять операций — у Максима было время на размышления.

— Я был на дне, — признаёт он сего­дня. — Но когда человек падает на дно, он понимает, что ему действительно нужно. Мне было 26 лет. Семьи нет. Денег нет. Я понял: надо что-то менять.

Максим начал общаться с выздоравливающими наркоманами. Постепенно ощутил в себе не только желание, но и силы помогать им. Сразу после выписки из больницы он начинает предлагать обществам и клиникам для наркозависимых свои услуги консультанта.

В Центре «Анти-СПИД» идеи о создании группы взаимопомощи были встречены настороженно: автор идеи — человек со стороны, сидел, наркоман со стажем. Но он не сдавался и в конце концов заслужил доверие — люди, потерявшие надежду, тянулись к нему. Теперь врачи сами давали пациентам номер его телефона.
Сегодня Максим — руководитель представительства некоммерческого фонда «Здоровая Страна» в Курске, консультант по химической зависимости реабилитационного центра «Вершина», президент правления курской региональной общественной организации «Мельница».

— Если у вас есть проблемы с употреблением химических веществ, у вас испортились отношения в семье, найдите в себе силы обратиться за помощью. Поверьте: вас услышат!!! — призывает Максим. — И самое главное — не терять веры в себя!!!

После открытия клиники «Чистый путь» он сразу же предложил ей свои услуги и теперь оказывает психологическую помощь нуждающимся. Максим известен в Москве. Один за другим он выбивает гранты на свои проекты. Вот-вот должна осуществиться заветная мечта — открытие в Курске местного реабилитационного центра для наркозависимых, где пациентов лечили бы бесплатно.

Личная жизнь тоже устроена: нашлась девушка, которая не побоялась связать судьбу с бывшим зэком и наркоманом, не послушалась увещеваний родителей и советов подруг. И не ошиблась: сейчас молодая семья решает жилищные проблемы и растит дочь — здоровую крепкую малышку. Повернулись к Максиму и оставившие его когда-то родственники. Он продолжает работать с «прокажёнными»: больными СПИДом и туберкулёзом. Но парня это не волнует. «Я иду по своему пути. Я знаю, куда идти».

ЕСТЬ МНЕНИЕ

«Из десяти вылечиваются двое»

Нарколог-психотерапевт, кандидат медицинских наук Александр МАЯКОВ:

— Опираясь на свой опыт, я могу сказать: из десяти наркозависимых вылечиваются двое. Причины разные. В первую очередь — довольно высокая стоимость процедур. Зачастую родственникам больных приходится брать кредиты на оплату услуг. Лечить могут и в государственных учреждениях бесплатно, но всё лечение сводится к таблеткам и капельницам. Койка, стационар. Максимум, к чему это приведёт, — уменьшится доза. А зависимость — это проблема психологическая. Пациенту необходимы поддержка таких же, как он, советы, занятия в группах. Ещё одна трудность — выявить зависимых. Подростки скрывают симптомы, а родители зачастую стесняются приводить своих детей. Начинают употреблять где-то в 14, но за всю мою практику самому младшему пациенту был 21 год. А самому старшему — 41. Редкий случай: обычно мало кто из молодых наркоманов переживает тридцатипятилетие. Кроме того, наркозависимость всегда сопровождается тяжёлыми заболеваниями, их целыми комбинациями. Из 10 наркозависимых у 9 гепатит, у 6 — 7 туберкулёз, 3 — 4 страдают ВИЧ.

Оксана ВАРЛАМОВА.