«Странный город Курск»

Тим — самый большой город России. А курские цирюльники богатым клиентам огурцы в рот засовывали. И ночи тут такие тёмные, что кажется тебя кто-то «шарит и трогает». Это не пересуды бабушек на лавках, а отрывки из произведений знаменитых и не очень писателей. Что ещё о Курске знали Пушкин, Маяковский, Ильф с Петровым и их собратья по литературе, постарались выяснить корреспонденты «Житья».

О курянах

Самое известное упоминание Курска в литературе куряне заучивают ещё в школьные годы — повезло нашим предкам «засветиться» в знаменитейшем памятнике древнерусской литературы «Слово о полку Игореве». По сюжету новгород-северский князь Игорь решает организовать поход на половцев. Причём - без помощи Киева. Помогает ему брат — князь Трубчевский и Курский Всеволод Буй-тур, который и «рекламирует» своих воинов:

«А куряне славные—
Витязи исправные:
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
Выросли как воины,
С конца копья вскормлены.
Все пути им ведомы,
Все яруги знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли их наточены,
Шеломы позолочены.
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю — славы, почестей — себе!»

(Перевод Василия Жуковского)

Курскую прописку или же местное происхождение имеют многие герои произведений Николая Лескова, часто бывавшего в наших краях по работе торгового агента. Героиня романа «Обойденные» Юлочка Азовцева выросла «На кисельных берегах своей мелкопоместной Тускари». Родом из Курска были купцы Борис Тимофеевич и Зиновий Борисович Измайловы — свёкр и муж героини «Леди Макбет Мценского уезда». А Савелий Туберозов из «Соборян» сосватал себе фатежскую жену, которая награждена автором «превосходною скромностью» и «этою женскою кокетерией, которую, хоть и попадья, но от природы унаследовала»

Кроме того, по мнению исследователей, «Старец Палива, анахорет беззавистный и безгневный» в «Замечательном ангеле» Лескова - это не кто иной, как Серафим Саровский, а в «Захудалом роде» упоминается «самоучный мещанин Семёнов» — привет нашему астроному Фёдору Семёнову.

Красота курских девушек — часть фольклора, один из «брендов» губернии, наравне с соловьями и антоновскими яблоками. Неудивительно, что любовь к одной их них описывается в стихотворении Юрия Живаго — главного героя знаменитого романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго»:

«Мне далекое время мерещится,

Дом на стороне петербургской.

Дочь степной небогатой помещицы,

Ты на курсах, ты родом из Курска.

Ты мила, у тебя есть поклонники.

Этой белою ночью мы оба,

Примостясь на твоем подоконнике,

Смотрим вниз с твоего небоскреба».

А вот «трибуна революции» Владимира Маяковского вдохновляли простые горожане. В 1923 году он написал поэму «Рабочим Курска» и в 1927 года лично прочёл её курянам:

«Из-под Курска

прямо в нас

настоящею

земной любовью брызнул…

Будущего

приоткрытый глаз...

Двери в славу -

двери узкие,

но как бы не были они узки

навсегда войдете

вы,

кто в Курске

добывал железные куски…»

О природе

Степи, реки, соловьи — курская природа оставила след в душах многих классиков. Главный герой рассказа Ивана Тургенева «Касьян с Красивой мечи» так рассказывал о малой родине:

«А то за Курском пойдут степи, этакие степные места, вот удивленье, вот удовольствие человеку, вот раздолье-то, вот божия-то благодать!»

Отдал должное местной природе и уже упоминавшийся Николай Лесков в повести «Очарованный странник»:

«В лете, знаете, у нас около Курска бывают такие темные ночи, но претеплейшие и премягкие: по небу звезды как лампады навешаны, а понизу темнота такая густая, что словно в ней кто-то тебя шарит и трогает...»

Русский советский писатель Константин Паустовский в «Беспокойной юности» даёт своё описание «странного города»:

«Весной мы были в высоком Курске, как бы завешанном до крыш грудами только что распустившихся веток. Знаменитые курские соловьи щелкали, прислушиваясь к самим себе, в сырых рощах. Ленивая и холодная речонка Тускарь текла в мелких берегах, заросших желтыми калужницами. Странный город Курск. Его любят многие, даже никогда в нем не бывшие. Потому что Курск – это преддверие юга. Когда из пыльных и тяжелых вагонов скорого поезда Москва – Севастополь открывались на холмах его дома и колокольни, пассажиры знали, что через сутки за окнами вагонов в предутреннем морском тумане розовыми озерами разольется цветущий миндаль и о близости «полуденной земли» можно будет просто догадаться по яркому свечению горизонта».

Курск плохой

Великий Николай Гоголь слыл знатным мизантропом. Людей он не слишком любил, и провинциальный Курск с курянами вовсе не оценил. В 1832 году Николай Васильевич вёз в Санкт-Петербург своих сестёр. Поездка по Курской губернии явно не задалась, о чём автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» писал Петру Плетневу:

«Наконец 29 сентября я выехал из дому и, не сделавши 100 верст, переломал так свой экипаж, что вынужден был прожить целую неделю в Курске, в этом скучном и несносном Курске…»

Город оставил на писателе такой отпечаток, что, как полагают, он описал его и в классической комедии «Ревизор». По крайней мере, об этом пишет Викентий Вересаев, исследуя творчество Гоголя. К слову, считается что неделю Николай Васильевич прожил в одноэтажной гостинице, которая располагалась неподалеку от современного Дома пионеров.

Особенно светилам русской литературы запомнилась курская грязь. Их отзывы заставляют совсем иначе посмотреть на некоторые местные легенды. Виссарион Белинский в письме от 11 июня 1846 года жалуется жене:

«Ночью пролил дождь, и мы до Курска опять не ехали, а плыли… В тот же день проплыли в знаменитую Коренную ярмарку… увидели ярмарку, буквально по пояс сидящую в грязи…»

Дороги Тима по тем же причинам вошли в сатирический рассказ Антона Чехова «Самый большой город в России». Герой рассказа, англичанин, целые сутки пытается проехать на карете город Тим. Быстрее не получается из-за грязи на центральной улице.

В Курске с лета 1932 года отбывал ссылку писатель и поэт Даниил Хармс. Впечатления остались соответствующие. Вот что он писал другу, автору «Республики ШКИД» Леониду Пантелееву:

«Курск - очень неприятный город… Тут у всех местных жителей я слыву за идиота. На улице мне обязательно говорят что-нибудь вдогонку. Поэтому я, почти все время, сижу у себя в комнате…»

Кстати, жил писатель в доме №16 по улице Первышевской. Сейчас это улица Уфимцева и, разумеется, никаких мемориальных знаков в память о Хармсе здесь нет.

Курск хороший

Единожды посетив город, в восторге от Курска был Фёдор Тютчев. Неудивительно, именно отсюда родом его муза — Елена Денисьева. Дом Денисьевых до сих пор стоит на углу улиц Сторожевой и Семёновской. Ныне он принадлежит городской больнице №1. Смерть возлюбленной в 1864 году надломила поэта, но в 1869 года он пишет дочери:

«…Я ничуть не сожалею о своей долгой остановке в Курске. Итак, вот еще одно из тех мест, которые - не будь оно в России - давно бы уже служило предметом паломничества для туристов. Во-первых, расположение его великолепно и смутно напоминает окрестности Флоренции…У подножия этих возвышенностей, на которых расположен город, представьте себе реку, искрящуюся на солнце и усеянную сотнями купающихся. Можно было вообразить себя перенесенным ко временам мифологическим… Вечером до позднего часа раздавалась музыка в общественном саду, совсем еще недавно разведенном - это правда, но чудесно расположенном. Одним словом, я унесу из Курска самое благоприятное впечатление…»

В восторге от курских просторов остался и Фёдор Достоевский: он с семьёй гостил в деревне Малый Прикол Суджанского уезда, в имении брата своей жены, где работал над «Братьями Карамазовыми». Анна Достоевская позже писала:

«Лето 1877 года прошло для нашей семьи весело и благополучно, и мы только жалели, что не смогли остаться в деревне и на сентябрь».

Курск разный

Увы, «наше всё» - Александр Сергеевич Пушкин - в Курске никогда не был. Однако слышал о городе он немало, особенно о местной еде. В повести «Путешествие в Эрзерум» Пушкин пишет:

«Мне предстоял путь через Курск и Харьков; но я своротил на прямую тифлисскую дорогу, жертвуя хорошим обедом в курском трактире (что не безделица в наших путешествиях) и не любопытствуя посетить Харьковский университет, который не стоит курской ресторации».

А вот близкий друг Пушкина Антон Дельвиг не только бывал в Курске, но и написал в нём четверостишие, которое шутки ради приписал Александру Сергеевичу:

"Я в Курске, милые друзья,

И в Полторацкого в таверне

Живее вспоминаю я

О деве Лизе, даме Керне!"

К слову, «таверна Полторацкого» находилась аккуратно на месте современной гостиницы «Центральная». Останавливались в ней многие богатые и знаменитые гости города - писатели, учёные и чиновники.

Своеобразная технология работы курских цирюльников упоминается в романе «Хождения по мукам» Алексея Толстого. В ней парикмахер, к которому в Ростове зашёл побриться Вадим Рощин, интересуется:

«Извиняюсь, вы не любите, когда берут за кончик носа? Есть, которые это просят. Я учился в Курске, наш мастер работал по старинке, – засовывал палец в рот клиенту, а для благородных держал огурцы. С пальцем – десять, с огурцом – двенадцать, – не плохие были деньги».

Впрочем, курская изобретательность часто переходила рамки закона. Николай Лесков упоминал, что в Дмитриеве на реке Свапе были мастера по изготовлению фальшивых паспортов, превосходящие мастерством столичных мошенников. Михаил Булгаков в «Пуешествии по Крыму» отдал дань местным жуликам:

"Я вступил в беседу с проводником, и он на сон грядущий рассказал мне о том, как крадут чемоданы. Я осведомился о том, какие места он считает наиболее опасными. Выяснилось— Тулу, Орел, Курск, Харьков. (…) Мой мюровский чемодан с блестящими застежками выглядел слишком аппетитно. «Его украдут в Орле»,— думал я горько.

Мой сосед привязал чемодан веревкой к вешалке, я свой маленький саквояж положил рядом с собой и конец своего галстука прикрепил к его ручке. Ночью я, благодаря этому, видел страшный сон и чуть не удавился. Тула и Орел остались где-то позади меня, и очнулся я не то в Курске, не то в Белгороде".

Классики советской литературы Илья Ильф и Евгений Петров по-своему поддержали Булгакова. Они считали Курск «урожайным» для жуликов. В романе «Золотой телёнок» описано, как фальшивые «дети лейтенанта Шмидта» делили страну, чтобы не мешать друг другу:

«Были нарезаны тридцать четыре бумажки, и на каждую из них нанесено географическое название. Плодородный Курск и сомнительный Херсон, малоразработанный Минусинск и почти безнадежный Ашхабад. Киев, Петрозаводск и Чита – все республики, все области лежали в чьей-то заячьей шапке с наушниками и ждали хозяев».

Как полицейские Толстого упустили

Ажиотаж вызвал внезапный визит Льва Толстого в Курск 26 июня 1902 года. В городе Лев Николаевич бывал и ранее, но к тому времени изменился его статус — писателя успели отлучить от церкви. Департамент полиции вёл за ним неустанную слежку, однако на этот раз Толстого потеряли.

Никто из курских полицейских о его визите не знал — три дежурящие на вокзале унтера были шокированы растущей толпой курян. К прибывшему из Тулы поезду ринулось около 60 человек и три несчастных жандарма, которые каким-то образом сумели оттеснить толпу. Супруга писателя позже записала в дневнике:

«В Курске с выставки народного образования пропасть народа на вокзале. Жандармы толкали публику, входили в вагон депутации от учителей, учительниц и студентов.» В итоге Толстому преподнесли букет, а отъезжающий поезд провожали криками «Ура!».

Как курянка Горького заменила

Максим Горький быстро охладел к своей повести «Мужик», начатой в 1900 году. Но к тому времени в журнале «Жизнь» вышло уже две главы. А затем, к большому удивлению писателя, последовало продолжение. Алексей Максимович писал по этому поводу Далмату Лутохину:

«В редакцию поступило продолжение романа, редактор В.А. Поссе, не читая, сдал рукопись в типографию и затем послал мне корректуру. Разумеется, я очень удивился, получив оную, ибо я продолжения не посылал Поссе. И уже совсем был ошеломлен, когда, читая, увидел, что это не мною писано, но очень ловко под меня. В дальнейшем оказалось, что продолжение «Мужика» сочинила моя корреспондентка из Курска…Звали ее помню Варвара, фамилию - забыл. Вот такая смешная штука. Но - хорош редактор, а! Вообще В.А. Поссе - удивительно путаная голова, всегда таким был».

Справка «Житья»:

Своим известным возрастом Курск обязан также упоминанию в литературе. Правда, скорее духовной, чем художественной. Впервые город упоминается в «Житии Феодосия Печерского»: именно в нём прошли юношеские годы святого. Из сюжета жития и появилась дата 1032 год, от которой идёт официальный возраст Курска. Однако историки давно пришли к мнению, что сам Курск старше минимум на сто лет — в произведении говорится, что к этой дате речь шла о развитом городе с каменными домами. А значит столице соловьиного храма уже давно больше тысячи лет.

ЦИТАТА В ТЕМУ:

"И горжусь я и веселюсь,

пусть и в сердце я страстью ранен,

что сильна моя новая Русь

и что я ее сын - курянин".

Николай Асеев

ОТ РЕДАКЦИИ:

Разумеется, литературная история Курска намного шире. О городе так или иначе писали наши писатели-земляки Константин Воробьёв и Евгений Носов. Курская битва описывается в сотнях, если не тысячах томов книг о Великой отечественной войне. Но мы попытались собрать в первую очередь высказывания классиков золотой и серебряной эпох русской литературы. И, конечно, очень надеемся, что и современные писатели не забудут наш город. Но это — тема для другого материала.