Последние на деревне

Ни дойти, ни доехать — это про деревню Посашки Золотухинского района. Только нынешним летом сюда начали прокладывать нормальную дорогу. Так от соседней деревни Зиборово будет короче и быстрее перевозить сельхозпродукцию. В самих Посашках просить о дороге некому: при зарегистрированных 12 местных жителях здесь постоянно проживают четверо. В соседних деревнях Барбинке, Старосельцево, Нижнее Шеховцово ситуация не лучше — осталось по три жилых дома. То есть совсем рядом с областным центром люди оказались почти отрезанными от цивилизации.

«Без телика — труба!»

Расстояние от Курска до Посашков — порядка 30 — 40 км. Деревня встретила нас зарослями травы высотой в человеческий рост и пустыми домами без крыш. Путь по единственной деревенской дороге в буквальном смысле тернист: куда не ступишь — везде крапива.

Первой на городских отреагировала облаявшая чужаков собака. Вышедшая из дома бабушка быстро её урезонила. Так мы познакомились с Валентиной Васильевной Шеховцовой. Пенсионерке 74 года. До выхода на пенсию она больше 30 лет проработала инженером-проектировщиком в воронежской организации «Юго-Восток сантехмонтаж». Сама же родом из соседней деревни Нижнее Шеховцово.

По её признанию, живёт она здесь временно. Когда-то Валентина Васильевна перебралась в Посашки к сестре Раисе. Той уже нет в живых, но баба Валя не спешит уезжать. Так что «временное» в её случае, по сути, обернулось постоянным.

Пока жила Шеховцова в Воронеже, смогла перетянуть туда детей сестры. Племянница Татьяна приезжает регулярно: весной — помочь засеять огород, летом и осенью — прополоть и убрать урожай, убраться в доме и поболтать с тетей.

— Без телика у нас вообще никак: труба, — говорит Валентина Васильевна. — Новости смотрю, выступления Путина, «Модный приговор». А ещё передачу «Мужское и женское». Там всё про нас: кто как живет.

«Никому мы не интересны»

Из благ цивилизации в деревне лишь электричество. Вода из колодца, газ в баллоне. Уличного освещения отродясь не было. Где-то есть участковый, но здесь ему делать нечего. Порядок в Посашках охраняют одни собаки. «Если чужой придёт, обязательно загавкают», — объясняет наша собеседница. Хоть какая-то защита для одиноких стариков.

Зимой, когда разбитую дорогу заносит снегом, деревня напрочь изолируется от цивилизации: сюда невозможно добраться, а отсюда — выбраться.

— Больница от нас в 18 километрах, в местечке Слобода,  — объясняет Валентина Шеховцова. — Если грязь, человеку не пройти, не то что скорой проехать. Автобус сюда не ходит. Если становится плохо, звоню племяннице в Воронеж, они привозят лекарства. Как я тут живу — никому не интересно, кроме родственников.

Родные всегда на связи. Правда, мобильники в Посашках ловят не везде. Чтоб телефон заработал, надо подняться на возвышенность. Местным жителям ни за что не дозвонишься, если они не придут в «зону приёма».

Раз в месяц приходит почтальон, приносит Валентине Васильевне пенсию 14 тысяч рублей. Ещё в День голосования приезжают члены избиркома с бюллетенями, чтобы местные жители могли выразить свою волю на выборах.

Впрочем, всё то, что на городских навевает ужас, для местных — обычные условия жизни. Не самой лёгкой, но вполне нормальной. Перед беленьким домиком с голубыми ставнями у Валентины Васильевны разбит палисадник с цветами. Из живности на дворе куры, собаки. На огороде растет всё необходимое.

— Буду здесь жить, пока здоровье позволяет, — говорит пенсионерка. — В городе мне плохо. А здесь чистый воздух, природа, простор. Выйду днём, посижу на лавочке. Поболтать мне тут есть с кем, общаюсь с соседями.

«Свой корень здесь»

Соседи — это «кузены» Володька с Николаем и мать Николая. Живут по обе стороны от пенсионерки, через несколько десятков брошенных домов. По бурьяну идём проведать Владимира.

«Ничьи» дома  заросли травой выше окон. Вот где полно свободной жилплощади, заходи и живи! В дом Владимира ведут два хода, оба заперты. Стук в окно остался без ответа. На вопрос в пустоту «Вы дома?» остервенелым лаем откликнулась собака. Надеемся, хозяин просто спит пьяный.

Отправляемся к Николаю с мамой. Мужчина вышел из дома без рубашки, в «трениках» и  калошах и радушно пригласил во двор. Там  — несколько построек, обмазанных глиной, местами облупившейся, а ещё канистры, вёдра, сельхоз­инвентарь, который хоть в музей сдавай.

— Нормально тут. Всю жизнь в этой хижине живу, — не понимает наших тоскливых взглядов Николай.

Мужчине 60 лет. Много лет отработал трактористом в колхозе. С ходу вспомнить свой трудовой стаж не может. Говорит, что-то около 40 лет: а то бы мне не дали пенсию.

— Вот вы бы в газете написали, чтобы нам дорогу сделали, яму возле первого дома засыпали. А то как дождь — не пройдёшь! — возмущается Николай.

Он тоже много смотрит телевизор и верит в волшебную силу прессы. Несколько лет назад у его  дома установили для связи с «большой землёй» таксофон.

— Не звоню по нему: много денег ест, — жалуется мужчина. — Два раза позвонишь — и ста рублей нет. Лучше на бугор схожу с мобильником.

— Когда были моложе, неужели ни разу не думали отсюда переехать? — спрашиваем у него.

— Бабушка не хочет, — отзывается Николай, кивая на дом, где находится мать. — Значит, тут будем. Свой корень здесь.

«Посижу поплачу»

Как будто услышав, что речь зашла о ней, из дома медленно, опираясь на два костыля, вышла 89-летняя Татьяна Ивановна. Она на всю жизнь запомнила день, когда переехала из соседней деревни в Посашки к мужу: 4 декабря 1956 года.

— Раньше здесь много было жилых домов: с 50, наверное, — вспоминает женщина. — Все разъехались. Конечно, давит, что никого нет. А что делать? Посижу поплачу...

Работала Татьяна Ивановна много, но на пенсии это не сказалось. В свои 89 получает всего 12 тысяч рублей. Причём, когда исполнилось 80, прибавили 2 тысячи — было ещё меньше. Спасают дочери, которые часто  приезжают и привозят матери и брату всё необходимое. А заодно и их соседке Валентине Васильевне - та заказывает им продукты. При всём при этом женщина ни на кого не в обиде. Аргумент простой: при Сталине вообще сидели не евши.

— Мы пережили трудное время, — подытоживает Татьяна Ивановна. — Сейчас молодёжь дурная. Хорошо живут, а хотят ещё лучше. Я свой век прожила, и слава Богу!

Когда покидали деревню, яму, на которую жаловался Николай, как раз засыпали — в рамках того самого неожиданного ремонта дороги. Возможно, он будет считать, что это сделано благодаря визиту журналистов. Но пусть хоть так, чем никак.

СПРАВКА «ЖИТЬЯ»

173 безлюдные деревни

Как сообщили в Курскстате, по данным Всероссийской переписи населения 2010 года, в Курской области насчитывалось 1 260 населённых пунктов с населением менее 50 человек, из них в 443 проживали меньше 10 граждан. 173 населённых пункта и вовсе обезлюдели: в них не осталось ни одного жителя. За прошедшие 8 лет цифры явно изменились. Следующая Всероссийская перепись населения должна состояться через 2 года — в 2020 году.